Когда сто человек стоят друг возле друга, каждый теряет свой рассудок и получает какой-то другой.

Нравы народа в периоды смуты часто бывают дурны, но мораль толпы строга, даже когда толпа эта обладает всеми пороками.

Лицо толпы не нуждается в маске.

У толпы есть глаза и уши и немногое сверх этого.

Толпа орет одной большой глоткой, но ест тысячью маленьких ртов.

Когда голос берет толпа, уже не важно, что она хотела сказать.

Те, кто сейчас на устах толпы, вскоре будут на ее языке, а потом на зубах.

Легче обмануть толпу, чем одного человека.

И у толпы бывают свои унаследованные фрейдистские комплексы.

Ненавижу одиночество — оно заставляет меня тосковать о толпе.